Как оказалось, эту пленку сохранил для всех нас радист ДК Ленкома Константин Клинов. На ней – выступление Сергея Александровича Боголюбова, когда он приезжал в Северодвинск в последний раз. Было это в начале 90-х. Хотя выступление – это не совсем точно, скорее задушевный монолог. В зале в тот день и час собрались люди, к которым он обратился так: «Дорогие товарищи! По-настоящему – дорогие. Потому что со многими из вас мне пришлось работать, поднимать этот тяжелый завод и город…»
ОТЧЕГО имя директора, руководившего заводом № 402 с 1942-го по 1949-й, оказалось полузабытым, тому несколько причин, в том числе и закоренелое наше правило - вырывать из летописи страны страницы, не прибавляющие нам славы. Такими в случае с Боголюбовым стали политические репрессии. По сути, для Северо¬двинска Сергея Александровича заново открыл в 1977-м журналист Вяче¬слав Белоусов – ныне директор издательства «Северная неделя», а тогда корреспондент многотиражной газеты «Трибуна рабочего». Для меня же имя Боголюбова до поры до времени звучало только в строках архивных документов, а образ его представал из воспоминаний заводских ветеранов. И вот еще одна возможность узнать о человеке, чей живой голос и рассказ сохранила запись.Пороховая бочкаБоголюбов: «Я приехал в сентябре 42-го с палочкой, с туфлей, привязанной к ноге, – не заживала нога. Мой завод в Ленинграде назывался имени Жданова, в блокаду я был на нем директором. Завод в трех километрах от позиций врага – как на ладони! Тысячи снарядов разорвались на территории…Что же увидел я здесь, в Северодвинске? Второй Ленинград! Всеобщий голод. Сплошная дистрофия. Тысячи цинготников. И все – на болоте! Вы это знаете, я только напоминаю… Мороз в недостроенных цехах из-за того, что не закончена теплоцентраль и проводка. Холод в жилищах, потому что не было дров. Дровами отапливали котельные завода и три четверти города. Это был наш жилмассив, и за него мы отвечали. Угля для ТЭЦ, незакольцованной в Арх¬энерго, хватало еле-еле на 1-3 дня. Станет ТЭЦ – умрет город, умрет завод! На этой пороховой бочке мы с вами жили весь военный период…Кадров в серьезном понимании нет! Из тех пяти тысяч судостроителей, которые с огромным трудом были направлены в 1939-1941 годах сюда из Ленинграда и Николаева, в начале войны под давлением властей отправили на фронт 4 тысячи. Это было преступление!»По ходу своего рассказа Сергей Александрович не раз употреблял формальное, даже бездушное слово – кадры. Но удивительная вещь: при всем том сами воспоминания директора полнились удивительной теплотой, на какую способен далеко не каждый…Ныне наши краеведы именуют Сергея Александровича «огненным» директором. Потому что именно ему выпало руководить будущим Севмашем в войну. Людская же молва прочно укрепила за директором Боголюбовым репутацию «железного». Однако на поверку «железными» были его требовательность, ответственность, дисциплина, и только когда время требовало того. «Железной» оказалась и его воля, когда судьба испытала застенками бериевского НКВД. По своей же человеческой сути «железным» Сергей Александрович не был.Кадры решают всеБоголюбов: «Осталось на заводе 500 взрослых производственных рабочих и 200-300 вспомогательных. Это на страшно недостроенный завод длиной семь километров! Пытались закрыть брешь мобилизацией 14-16-летних детей. Набирали их в деревнях Архангельской области и Ненецкого округа. Это настоящие дети – малорослые, заморыши: в деревнях было тяжело, голодно. Вот такой рабочий класс!»А еще, по выражению Сергея Александровича, дикая орда, ведь половина мальчишек хулиганили. Не то что мастера от них стонали, даже начальники цехов, бывало, плакали и один за другим бежали к директору – увольте!Боголюбов: «Это как же увольнять?! Народ, государство дали нам этих детей, чтобы мы их воспитали, научили работать, а вы их – на улицу?! Кто же там их подберет?! Мы устранились, ждем, когда к нам свалятся квалифицированные рабочие. Нет, увольнять не будем!»Тогда-то «железный» директор и придумал свою педагогическую методу, которой затем обучил всех начальников цехов. Делу она помогла.Боголюбов: «Зови своего махновца! Входит парнишка – грязный, лохматый, но ладный, глаза опущены. Он уже у начальника цеха был, а тут сам директор явился, значит, снова долбать будут… Ан нет! Садись! Сел. Вот мы начинаем большое движение комсомольско-молодежных бригад. Это интереснее, чем стекла бить и пакостить. Бригадиров будем делать решительных и смелых из вас. Вот тебе лист бумаги, напиши, кого в бригаду возьмешь, и приходи через час, поговорим. Приходит парень. Тот же внешний вид у него, а сам совсем другой – взгляд у него открытый! Он уже чувствует к себе уважение. И это главное! Садимся: директор, руководители цеха - и обсуждаем с ним, кого взял, что за ребята, как работать будут. То есть идет деловой разговор. И так у нас начиналось в каждом цехе.Сначала люди медленно с колен поднимались. Сперва отдельные личности, потом бригады, потом цехи, а в конечном счете весь завод! Началось серьезное судостроение – начали сдавать боевые корабли, пусть небольшие «охотники», но боевые корабли. Помню, 150 мальчишек и 5-6 квалифицированных рабочих закладывали корабль. Матерые корпусники на меня навалились: «Что вы делаете? Потонет корабль!» А я в ребят этих верил. И корабль они построили, и корабль воевал! 200 мальчишек под руководством опытных рабочих монтировали почти весь цех №4, со сложнейшим оборудованием, а потом учились работать на этих станках».Постаревший директор помнил людей даже через множество лет! Наверное, это то самое свойство, когда пиковые ситуации глубоко впечатывают в память лица, даты, имена. Даты Боголюбов называл с точностью до месяца и помнил имена рабочих.Спасти завод и городВ войну завод обеспечивал ленд-лиз - ремонтировал суда, везшие грузы от союзников. А среди них было и продовольствие - сотни тысяч тонн. Этот поток поначалу шел мимо Молотовска, где голод выкашивал людей.Боголюбов: «В 43-м мы развернули все, что могли, – приглашали председателей колхозов, помогали им, а они нам везли продукты, рынок сделали. Но этого было мало. В апреле я был принят Микояном - он ведал внешней и внутренней торговлей и ленд-лизом. Не буду перечислять, что он нам дал, – огромное количество! Если образно говорить, я к нему зашел нищим, а вышел обвешанный коробками и тюками, даже в зубах было… Цингу ликвидировали весной 43-го, дистрофию – летом. В июне с секретарем обкома Николаем Ивановичем Прохоровым нас принял Молотов - снова дополнительно получили то, в чем нуждались. Был я и у Косыгина, и у Ворошилова – принимали они нас… А после войны мы приготовили проект постановления правительства, чтобы обеспечить на завод приток рабочей силы, чтоб приезжали сюда добровольно, а не так, как до войны…»Можно сказать, Боголюбов не только спасал завод и город, но и шаг за шагом строил их будущее. Не раз от иных историков мне приходилось слышать, что льготами Крайнего Севера Северо¬двинск якобы обязан Хрущеву. Никите Сергеевичу наш город действительно обязан многим, но признать надо и другое: первые льготы завод № 402 получил при Боголюбове, как и первые подвижки в том, чтобы уравнять нашего корабела с тружениками Крайнего Севера, произошли именно по его инициативе.Потом, уже в 1949-м, были навет, арест, застенки, пытки, три судилища и смертный приговор, замененный немыслимым сроком заключения. «Железный» директор выжил, выстоял, но в Северодвинск уже не вернулся, хотя и очень хотел.Была у Боголюбова мечта – написать о заводе военных лет книгу – большую, подробную и честную. С таким предложением он и обратился к ветеранам в конце своего выступления. Для Сергея Александровича в последние годы это стало самым главным, сокровенным. Он много работал, искал в архивах, встречался с людьми, сам писал. И все же его мечте не суждено было сбыться. Закончить книгу помешала смерть, а заводчане начатое им дело отчего-то не продолжили. И только на днях в типографии Севмаша увидела свет книга воспоминаний самого Боголюбова.
Программа тридцати телеканалов! В том числе, по просьбе читателей, «TV 1000 Русское кино», «Спорт Плюс» и ДТВ. Анонсы наиболее интересных передач и фильмов. Новости телевидения. В продаже уже со среды!
