Записки московского критика

Известный российский театральный критик Римма Кречетова впервые приехала в наш город много-много лет назад. Это стало для автора самой первой творческой командировкой после института. Ее память сохранила даже то, что из Архангельска она добиралась к нам на вертолете. Об автосообщении с областным центром тогда еще только мечтали. Прошлой весной она снова встретилась с коллективом Северодвинского театра драмы и совсем недавно на страницах журнала «Театральная жизнь» опубликовала материал «Дни странствий», в котором речь идет о провинции, в том числе и о нашем театре. Сегодня мы публикуем отрывки из этой статьи.

Спектакли, которые я посмотрела, разные. Их ставили разные режиссеры. Но в любом из них была ощутима творческая серьезность.

Довольно простоты

«На всякого мудреца довольно простоты» Островского поставил главный режиссер театра Олег Куртанидзе. Это очень современный спектакль, хотя никаких модных «экзекуций» над пьесой режиссер не производит. Играют именно Островского, и все персонажи – люди того, «островского» времени. Они и возникают в рамках больших портретов, занявших всю глубину сцены. Как бы выходят из прошлого в наш сегодняшний день.

Режиссер северодвинского спектакля внимательно вслушался в текст пьесы. И в произносящих его персонажах разглядел черты поразительно сегодняшние. Именно разглядел, а не привнес.

Особенно поражает Крутицкий, талантливо сыгранный актером Сергеем Варнашовым. Это совсем не тот впавший в бытовой и политический маразм старик, над которым театры так любят потешаться. Перед нами человек еще довольно крепкий, наблюдательный, умный. Он явно более цельная и сильная личность, чем все эти мелкие Городулины и Мамаевы. Это не человек суеты, личной политической выгоды, а человек идеи.

Но главное, мысли его вовсе не кажутся дикими. В самом деле, почему таким нелепым казался его совет повышать начальникам зарплату во много раз больше, чем подчиненным? Сегодня – это никакой не «прожект», а привычная реальность. А само название «прожекта» - «О вреде реформ вообще»! Мы до сих пор вздрагиваем при каждом обещании властей провести еще какую-нибудь реформу. Словом, как мыслитель он вполне «в материале».

Мамаева Сергей Черноглазов играет старым, демонстративно хромающим, раздражительным и почти по-женски капризным. Актер острый, умеющий быть беспощадным к своим героям, Черноглазов создает образ человека столь же неприятного, сколь и мелко опасного.

Глумова в исполнении Даниила Овинникова режиссер выделил из окружающих его персонажей не только как главного носителя интриги, но и как образ иной театральной природы. Он не просто существует внутри классического сюжета, но вступает в прямой контакт с сегодняшним зрительным залом. Это ему в самом начале спектакля он расскажет о своем решении добиться жизненного успеха любыми средствами. И, проиграв, уйдет со сцены в зрительный зал. И уже оттуда обратится к остальным участникам этой истории, которые тесной группой стоят на авансцене, почти прижавшись к закрытому занавесу.

Они растеряны, но сплочены. А пространство Глумова будто сливается с пространством зрителей. Качество времени усложняется, оно перестает быть только временем спектакля. Обостряется историческая дистанция и остро проступает сегодняшний смысл социальных и психологических размышлений Островского.

Когда игра в радость

А вот комедия Шекспира «Укрощение строптивой», поставленная тем же Олегом Куртанидзе, – во всех своих частях продуманный и завершенный спектакль. Яркий, театральный, смешной. А между тем не так-то просто поставить сегодня комедию Шекспира так, чтобы рассмешить зрительный зал не безотказными смешилками, не пошлыми намеками и откровениями, а смехом высоким и мудрым, вызванным наблюдениями над странностями любви, парадоксами человеческой природы.

Удачными оказались и декорации художника Виктора Фесенко, ставшие спокойным и «ренессансным» фоном для динамичной и радостной актерской игры.

Актриса Юлия Зарецкая играет Катарину как сильную личность, выбивающуюся из окружающей ее с рождения среды. Она умна, талантлива, горда, благородна. Но – заперта в доме отца и должна терпеть злые выходки младшей сестры Бьянки, которую актриса Ольга Вавилова играет с самого начала вовсе не ангелом, милой и робкой девочкой, запуганной злюкой Катариной. Наоборот. Это Катарине нет покоя от хитрой, расчетливой сестры, умеющей эксплуатировать любовь отца. Это невинное, слабое с виду, мило-гламурное создание оказывается исчадием ада, когда сестры остаются наедине. Отец для Катарины – человек далекий, чужой. Он весь в деловых расчетах. Его дочери тоже товар.

Сергей Варнашов тактично, но точно передает сухой деловой характер своего героя, его отрешенность от тех простых и естественных чувств, которые обычно связывают людей.

Для Катарины встреча с Петруччо не просто неожиданный шанс вырваться из этого холодного бытового плена, но и шанс внутренней свободы, самоосуществления. И с какой женской гибкостью, смиряя себя, отступая в малом, она идет к своему счастью. И как естественно, серьезно звучит ее нравоучительный финальный монолог, обращенный к женщинам.

Петруччо в исполнении Сергея Семенцова тоже кажется человеком другого мира. Даже в его костюме и облике чудится что-то почти ковбойское. И в поведении, и в повадке – раскованность, независимость, словно у покорителя Дикого Запада, вдруг оказавшегося среди самодовольных, ограниченных обывателей, не знающих, какой просторной и удивительной может быть жизнь.

Люди, я расту!

В пьесе Петра Гладилина «Афинские вечера», поставленной режиссером Олегом Прониным, актриса Анна Венгерович узнаваемо играет Наташеньку, угловатую девушку, почти девочку, впервые вступившую в конфликт с родительской волей. Маленькая, хрупкая, она на наших глазах взрослеет, упорством отстаивая свое право на самостоятельность в любви, а значит, и в жизни.

Наблюдать за этим процессом становления и борьбы тем интереснее, чем неоднозначней и ярче играют родителей Наташи Сергей Черноглазов и Галина Лишица. А они именно так и играют.

Как переключение эмоционального регистра или как иронический комментарий возникает вдруг живой занавес-заставка. Актер Сергей Семенцов, играющий друга Наташи, пританцовывая в ритме сиртаки, движется вдоль рампы, шаловливо так помахивая поднятыми вверх руками и обратив к зрителям безоблачно улыбающееся лицо. И в этом простом, пластически четко выполненном движении – грациозная ирония, смягчающая ситуацию семейного конфликта. И отстраняющееся от событий беспечное театральное лукавство.

Кто, если не мы?

Итак, если судить по этим спектаклям, Северодвинский театр вполне может выдержать сравнение со многими областными театрами. Но он – городской.

Провинциальные театры, понимая, что сегодня никто не позаботится о сохранении для будущего их культурного вклада, собирают архивы, создают собственные музеи, выпускают книги о своей истории и о собственном сегодняшнем дне. Редко из какой поездки уезжаешь без подобного издания. Вот и в Северодвинске существует музей, где собраны документы, фотографии, статьи. Подарили мне и книгу «1937-2007: труды и дни Северодвинского театра» (под редакцией Андрея Нефёдова), изданную к юбилею театра. Это первый том, готовится к печати второй.

И наконец примечательный факт. Театр этот старше на год самого Северодвинска, он возник вместе с первыми бараками прибывших сюда строителей. Сообщаю специально для реформаторов из центра, ратующих за сокращение числа театров в России. Как тут не вспомнить Крутицкого с его трактатом «О вреде реформ».

Поделиться с другими!
Понравилась статья? Порекомендуй ее друзьям!
Вернуться к содержанию номера :: Вернуться на главную страницу сайта